Аарон покраснел: "Я привык, миссис да Коста, я же там родился. Но у вас тоже хорошо, — юноша посмотрел на стол. Он вспомнил, как мать, перед заходом солнца, зажигала свечи. Он стоял рядом, еще ребенок. Мать, закрыв лицо руками, сказав благословение, целовала его в смуглый лоб и шептала: "Храни тебя Господь". Потом они выходили во двор. Сев на порог хижины, смотря на огненное солнце над вершинами деревьев, они ждали отца. Его пирога скользила по тихой воде озера, плескала рыба. Аарон, привалившись к боку матери, взяв ее за руку, гладил натруженные, сильные пальцы.
— Вот и будешь у нас жить, вместе с Иосифом, — приговорила миссис да Коста. "Что к раввину тебе сходить надо — так, то формальность. Муж мой вместе с вами отправится. Покажете им книги, — она ласково потрогала истрепанный переплет Торы, — и показания этого вашего Наси отдадите".
— Я бы дальше хотел учиться, — Аарон посмотрел на Иосифа. "Я еще так мало знаю, совсем мало".
— И будешь, — удивился Шмуэль, — работу мы тебе найдем. Ты же говоришь, что ты резчик хороший, а потом, может…, - он лукаво улыбнулся. Хана да Коста взглянула на Джо. "А ты тоже сирота, милая? — спросила она. "Господи, сколько несчастий с этой инквизицией. Наши предки — еле из Испании выбрались, даже сейчас, в наше время, — Иосифа жечь хотели".
— Джо меня спасла, донья Хана, — улыбнулся тот, отпив вина. "Джо, вместе с Аароном, и другими людьми. А то я бы тут не сидел, как шесть лет назад. С Эстер тоже все хорошо, в колониях она, в Бостоне".
— Я не сирота, — Джо опустила голову, вертя в пальцах вилку. "У меня отец есть. Он тут, в Лондоне живет. И брат, — зачем-то добавила она.
— Вот и славно, — уверенно сказала донья Хана. "А как зовут отца твоего, милая? Может, мы его знаем?"
— Он не еврей, — тихо сказала Джо, — так что нет, не знаете.
— Так мать твоя еврейка была? — донья Хана погладила ее по руке.
— Нет, — Джо сглотнула. "Нет, она тоже — не еврейка".
Над столом повисло молчание. Женщина поднялась: "Еще у нас пирог с миндалем и кофе, сейчас принесу".
Иосиф увидел, как блестят большие, прозрачные глаза Джо. Он зло велел себе: "Никогда больше не будет такого, чтобы она из-за тебя плакала. Слышишь, никогда".
Он нашел ее на заднем дворе. Джо сидела на пороге курятника, поставив перед собой шкатулку, поглаживая Ратонеро, что развалился рядом. В свете заката его шерсть переливалась золотом. "Мистер да Коста повел Аарона на работу устраиваться. В мастерскую, где мебель делают, — Иосиф осторожно присел рядом с ней: "Дай мне руку, пожалуйста".
— Я домой пойду, — безразлично, устало сказала Джо. "Спасибо тебе за все, но, — ее голос задрожал, — ничего не получится, Иосиф. Это все было…, - девушка запнулась. Отвернувшись, всхлипнув, она продолжила: "Как в сказке. А теперь сказка закончилась, и нам надо прощаться".
— Это только если ты меня не любишь, — сдерживая себя, согласился Иосиф. "Если ты меня не любишь, то я тебя сейчас провожу до Брук-стрит, и сдам на руки отцу. Потом я сяду на первый корабль, который идет в колонии. Так будет правильно".
— Я тебя люблю, люблю, — она уронила голову в колени. "И всегда буду любить, Иосиф. Но я никогда не стану твоей женой, — Джо обреченно покачала стриженой головой. "Ты же сам видел, как они…, - девушка вздохнула и указала на дом.
— Иди сюда, — Иосиф обнял ее и коснулся губами белой шеи: "Ты станешь моей женой, даже если бы мне для этого пришлось мир перевернуть, понятно? Не надо бояться. Ты послушай, что мне твой отец рассказал о Вороне, давно еще. Только это, — мужчина усмехнулся, — не должно пойти дальше этого двора".
Джо слушала, зачарованно открыв рот. Потом, прижавшись поближе к Иосифу, она рассмеялась: "То есть он мог бы жениться на королеве, Ворон?".
— Мог бы, — согласился мужчина, целуя ее. "Но не женился. А я — женюсь, понятно? — Иосиф поднялся. Подав Джо руку, он велел: "Пошли. Сейчас я сделаю предложение, а завтра заберу тебя и сходим в синагогу. Поживешь у кого-нибудь в семье, поучишься, и все будет хорошо. И запомни, — он наклонился и взял ее лицо в ладони, — я всегда, всегда буду с тобой, счастье мое. И в колонии мы не поедем".
— Иосиф! — ахнула Джо. "Но ты, же хотел!"
— Тут твой отец, — просто сказал он, — и брат твой. Это же семья, тебе надо их видеть. Вернемся в Амстердам, и я продолжу лечить геморрой штатгальтеру, — Иосиф усмехнулся, — он, наверняка, в самом расцвете.
— Штатгальтер? — хихикнула Джо, когда они выходили со двора.
— Геморрой, — Иосиф поднял бровь. "Я тебе рассказывал, на корабле, но это у него только самое начало было. Он, наверняка, все запустил. Могу описать — как там сейчас".
— Нет, нет, я и так все представляю, — помотала головой Джо. Они, рассмеявшись, держась за руки — пошли к Сити.
На небольшом столе орехового дерева горели свечи. Джон разрезал куропатку:
— Сейчас уедут все те, кто должен уехать, и я освобожу себе пару недель. Отправимся в Озерный край, порыбачим. Потом война начнется, в первой половине июля, так что я уже никуда не смогу вырваться, — Джон развел руками.
— И как ты это знаешь, так точно? — удивился сын, разбавляя вино водой.
— У меня хороший человек в Париже работает, — усмехнулся Джон, положив себе картошки. Он вспомнил голос Теодора: "А я тебе говорю — десятого июля. Франклин меня уверял, что это вопрос решенный. Точно так же, как с этим договором о сотрудничестве, что французы заключили с колониями — я же тебе сказал, что войны после этого ждать недолго. Королю Георгу можешь то же самое доложить, я за свои слова отвечаю".
— А чем он занимается? — поинтересовался Джон. "Этот человек".
Джон встал. Распахнув шире окна, он пробормотал: "Как жасмином-то пахнет. А человек, — он обернулся и смешливо потер нос, — знаешь, как говорят, лорд Джон — во многих знаниях многие печали. Когда будешь на меня работать, тогда и узнаешь, — мужчина сел и вздохнул: "Это если Теодор доживет, конечно, до того времени".
От парадной двери раздался стук. Юноша, вытер губы салфеткой: "Третий гонец за два часа. Тебе и ужинать надо на работе, папа, не только обедать".
Джон распахнул парадную дверь. Он увидел высокого, мощного мужчину, в матросской куртке и вязаной шапке на темных волосах. "Господи, — подумал Джон, — нет, только не это. Он, наверняка, плавал с Джо. Нет, нет, даже и слышать не хочу…"
— Джон…, - она выступила из-за спины мужчины — тонкая, коротко стриженая, в потрепанных бриджах и грязных сапогах. "Джон, братик…"
— Джо…, - потрясенно сказал юноша. "Сестричка моя, милая моя…"
— Иосиф! — раздался голос сзади. "Ты же погиб!"
— Как видишь, нет, — усмехнулся мужчина. Наклонившись к Джо, шепнув ей что-то, он протянул руку герцогу.